Я чувствую в этом всем свою вину. Потому что прекрасно знал, какой отец и какими способами своего добивается, но все равно как пацан купился. Ревность взыграла и затмила все перед глазами.

Я должен успокоиться и продумать стратегию действий. Одно ясно, чтобы Маша подпустила меня к детям, мне нужно наладить с ней отношения. А этого не сделать, пока она считает, что ее кондитерскую подожгли по моему прямому приказу.

Кажется, я знаю как решить эту проблему.

Завожу двигатель и еду обратно в офис.

Прибыв в офис, я прохожу мимо сотрудников, не обращая внимания на их приветствия. Сразу направляюсь к кабинету своего помощника.

— Виктор, зайди ко мне, — бросаю на ходу и захожу в свой кабинет.

Виктор появляется через пару минут, вид у него встревоженный. Я сажусь за стол и говорю:

— Сегодня же прикажи юротделу подготовить документы на имя Марии Волковой. Одно из помещений на первом этаже в нашем новом здании будет принадлежать ей.

Его глаза расширяются от удивления, но он кивает.

— Конечно, Артур Романович. Я займусь этим сразу.

— И ещё, почему информация об этой женщине до сих пор не у меня? Я просил сто лет назад раздобыть все!

— Но, Артур Романович, я давно всё выслал на вашу почту, — отвечает Виктор, пытаясь оправдаться.

— На почту? — рявкаю я. — Почему сразу не сообщил?

— Простите, я думал, вы видели.

— Думал он! Иди займись делом, — отмахиваюсь я.

Виктор быстро покидает кабинет, а я открываю компьютер и захожу в почту. Найдя письмо от Виктора, начинаю внимательно изучать информацию.

Документы, фотографии, свидетельства о рождении… Всё тут. Фамилию Маша детям дала свою. Это словно удар по лицу.

— Тук-тук-тук, — ко мне заглядывает сестра с радостной улыбкой на лице.

Я быстро сворачиваю все вкладке на экране, чтобы у нее не возникло лишних вопросов. Я пока не собираюсь ни с кем делиться тем, что узнал.

— Что ты здесь делаешь, Света? Обед давно закончился и ты должна быть на своем рабочем месте.

Она хмурится, падает в кресло напротив меня.

— Я пришла доложить о том, как продвигается задание, которое ты поручил мне лично. Сегодня иду ужинать с твоим Мироном, — с гордостью заявляет она.

— Правда? И как у тебя так быстро получилось?

— Ты сомневаешься в моей женской неотразимости? — улыбается сестра, поправляя идеально уложенные волосы.

Я усмехаюсь.

А сам думаю о том, какой ненадежный этот Мирон. Ходил на свидание с Машей, сегодня познакомился со Светой и уже ее позвал.

Но я могу использовать это в свою пользу.

— Где и во сколько вы встречаетесь?

— В семь. В ресторане… — она щелкает несколько раз пальцами, пытаясь вспомнить. — «Этаж».

— Хорошо. Иди работай.

— И это все? А где же благодарность?

Я бросаю на нее такой взгляд, что она сразу же понимает — сейчас ей стоит заткнуться и уйти.

Я дожидаюсь когда за Светой закрывается дверь и тянусь за телефоном. Набираю Машу. У меня ее номер есть, у нее — нет. Иначе точно не взяла бы трубку.

— Да? — ее голос звучит глухо. Я прочищаю горло, слова застревают и мне едва удается что-то вытолкнуть из себя.

— Это я.

Между нами повисает короткая пауза, потом раздается раздраженное:

— Что тебе нужно, Артур? Предупреждаю, если ты решишь забрать у меня детей, я просто так не сдамся.

— Маша, — устало вздыхаю. Как мне не хочется с ней воевать. Я просто хочу понять что произошло, как так вышло и кто во всем виноват. Я просто хочу быть отцом для своих детей. Узнать их получше. — Давай встретимся сегодня и поговорим. Я немного остыл, уверен, ты тоже.

— Нам не о чем говорить, — отрезает резко.

— Ты так считаешь? Правда?

Снова пауза. Я слышу как тяжело она дышит. Беру инициативу в свои руки.

— Давай встретимся к семи в «Этаже», если тебе не с кем оставить детей…

— Это не твоя забота, Артур, — перебивает меня. — Я приеду.

И отключается.

Я откидываюсь на спинку кресла.

Понимаю, что поступаю подло, но ничего не могу с этим поделать. В этот раз ничто и никто не встанет между нами. Клянусь, я уничтожу каждого, кто посмеет это сделать. Даже если это будет мой отец.

Сижу за столиком в ресторане, ожидая прихода Маши. В голове роятся мысли, планирую, как лучше начать разговор. Нервничаю. Поглядываю вокруг, чтобы убедиться, что Светы и Мирона еще нет.

Понимаю, что Маша злится, что ей больно, но нам нельзя откладывать этот разговор еще на шесть лет.

Наконец, она входит в ресторан. Её лицо напряжено, глаза полны решимости. Она замечает меня и направляется к столику, стараясь держать себя в руках. Я встаю, чтобы поприветствовать её, но она останавливается в шаге от меня, не желая никаких вольностей.

— Давай сразу к делу, Артур, — начинает она, садясь напротив. — Что ты хочешь мне сказать?

— Прежде всего, я хочу извиниться, — начинаю я, стараясь говорить спокойно. — За всё. За то, что не был рядом, за то, что не знал о детях. Но я правда не знал, Маша. Если бы я знал...

— Если бы ты знал, — перебивает она, её голос дрожит от эмоций, — ты бы что? Оставил свою богатую подружку и вернулся ко мне?

— Это не так, — говорю я, сжимая кулаки под столом, чтобы сдержать гнев. Это отец вбил ей в голову эту сказку? Или она сама надумала себе? — Между мной и Милой ничего не было. Мы с ней никогда не были вместе. Я не знаю, кто и зачем тебе это сказал, но это неправда. Сразу после того, как мы с тобой… расстались, я уехал заграницу. Вернулся год назад.

Маша смотрит на меня, её глаза полны недоверия. Она явно хочет верить мне, но ее раны слишком глубоки.

В этот момент мимо нашего столика проходит Света. Она замечает меня и ее глаза округляются от удивления. К счастью, ей хватает мозгов пройти мимо и не поздороваться. Иначе план провалился бы.

Я тянусь к портфелю, достаю оттуда документы.

На мгновенье поворачиваю голову, чтобы увидеть какой столик займет сестра.

— Вот, это документы на помещение. Здание будет закончено максимум через полтора года. Мои люди без моего ведома перестарались. Поэтому я предлагаю в качестве компенсации принять это.

Она смотрит на папку, но не прикасается к ней.

— Мне от тебя ничего не нужно. Я здесь для того, чтобы говорить о детях.

— Ты, наверное, не поняла, я дарю тебе помещение под кондитерскую.

— Это ты Артур, похоже, не понимаешь, — она склоняется чуть ближе ко мне через стол, смотрит прямо в глаза, в ее взгляде ярость и решимость. — Я не хочу ничего от тебя, кроме честного разговора о наших детях. Ты думаешь, что можешь купить меня этим помещением? Думаешь, что это решит все проблемы? Но я не продаюсь. Я просто хочу, чтобы ты наконец-то принял ответственность за свои поступки.

Я смотрю на неё, чувствуя, как внутри нарастает боль и отчаяние. Она права, я пытался всё уладить материальными вещами, но это не решит наши проблемы. Наши дети заслуживают правды и стабильности.

— Ты права, Маша, — наконец произношу я, вздыхая. — Я поступил неправильно. Я не могу изменить прошлого, но хочу сделать всё возможное, чтобы исправить настоящее и будущее. Я хочу, чтобы ты сказала детям, что я их отец.

— Не сейчас, — маска силы и независимости слетает с ее лица, сейчас она снова ранимая слабая женщина. — Мне нужно подумать как это сделать. Я ведь сказала им, что их отец…

Она осекается, не закончив мысль.

— Говори. Продолжай дальше, Маша. Ты сказала им, что их отец улетел в космос. Хорошо хоть не похоронила меня. Иначе было бы сложно объяснить, как я внезапно восстал из мертвых.

— Не паясничай, ясно? Что я по-твоему должна была сделать? — вновь заводится она. Наш разговор снова заходит в тупик.

Я выдыхаю. Стараюсь успокоиться. Я должен контролировать ситуацию и не дать ей усугубится.

Делаю глоток воды.

— Маша, ты понимаешь, что я собственную дочь не узнал на танцевальном фестивале, когда вручал ей приз? Это сводит меня с ума, — я тру переносицу, мне тяжело объяснить свои чувства. Это слишком сложно. — Я и так многое пропустил. Я хочу быть с ними каждый день.